1  2.1  2.2  2.3  3.1  3.2  4.1  4.2  5.1  5.2  6.1  6.2  7.1  7.2  8  9.1  9.2  10.1  10.2  11.1  11.2  12.1  12.2  13.1  13.2  14  15.1  15.2  16.1  16.2  17  18

ГЛАВА 14

Работать с первым учеником было интересно. Это, как и при работе с Марком, был ещё почти ребёнок. Тоже девчушка лет десяти-двенадцати. То, что бывает впервой, долго, помнится. Но мне хочется рассказать об особом случае.
Путешествуя, я встретил Грея, которому по моему запросу был дан Учитель рисования. Вот таким же образом в ответ на чей-то запрос мне пришёл вызов на работу. Мой ученик жил в одном мире со мной. Когда я увидел его, мне издали бросилось в глаза что-то знакомое в посадке головы. Но я отбросил пришедшую мысль, что мы где-то встречались. Он подошёл ко мне в сопровождении Ведущего.
– Герман, это - твой Учитель. С этого момента ты в полном его подчинении, как был до этого в моём. Помни, что Учитель обо всём информировать будет меня. Желаю успеха. - И он ушёл, оставив нас одних. В его словах об Учителе открыто прозвучала угроза, что его я обо всём проинформирую.
И всё-таки в подростке, на вид лет семнадцати, было что-то знакомое. Даже имя! Мне казалось, что я его уже слышал. Юноша смотрел на меня открыто и доверчиво улыбался мне.
– Герман, права Учителя обязывают меня обо всём давать отчёт твоему Ведущему. Но я думаю, что сложностей в отношениях у нас не возникнет.
– Я буду во всём тебя слушаться. Ты добрый… Я вспомнил тебя сразу, как только увидел. Я всегда очень сильно хотел с тобой встретиться. Теперь ты мой Учитель. Я счастлив!
– Герман, ты должно быть, изменился за время. Мне многое в тебе знакомо. Но я не помню, где мы с тобой встречались и когда?
– Много, очень много лет назад мы встретились у Врат, ведущих в этот мир. Ты тогда раздал всё съестное, что было в дорожной суме. Ты быстро вошёл во Врата, я знал, что ты добрый…
– Герман, а как же ты? – я мгновенно вспомнил тот день и его историю.
– Я ещё года два ждал, пока за мной придут. Совсем измаялся и разочаровался в себе. Думал, что мне так и придётся скитаться во веки вечные.
– Но всё обошлось. Тебе даже дали Учителя, Герман, это уже хорошо. Значит, ты не потерян для жизни. Ты живёшь и будешь жить.
– Ты добр ко мне, Учитель.
Мне было немного странно слышать такое обращение к себе. Как-то сразу же меж нами сложились доверительные отношения. Я не знал проблем с Германом. Помимо поэзии (я должен был развить в нём эту склонность), я ещё многому учил его сам от себя. Отсылая отчёты о происходящем Ведущему Германа, я не раз получал от него указания быть более строгим к нему, не позволять ничего лишнего. Меня коробило такое отношение к Герману. Он был чистым юношей, и не только в отношении со мной, в чём я не сомневался. Однажды я всё-таки решил вызвать его на откровенный разговор. За полгода, что мы были вместе, я не затрагивал события, которые могли причинить боль Герману.
– Герман, я не имею к тебе никаких нареканий. Для меня ты чист, а вот твой Ведущий требует быть к тебе строже…
– Он всегда со мной так поступал, - перебил меня Герман, - я для него убийца и не более… Он не хочет видеть во мне человека.
– Герман, не вини его. У твоего Ведущего цель – воспитать тебя. А у каждого свои методы работы. Главное, чтобы цель была достигнута.
– При этом можно не считаться даже со мной? С моими чувствами, да? – почти прокричал Герман.
– Не обижайся, Герман. Пойми, что очень часто через боль приходит очищение.
– Может быть… Но только ты за всё время видишь во мне человека, а не убийцу. А я-то ведь был оправдан! С меня была снята греховность поступка, хотя я и прошёл путь очищения не из лёгких, пойми, меня не клеймили, я чист, я оправдан! – и Герман протянул ко мне обе руки, широко разводя пальцы. – Видишь, они все целы…
– Не горячись, Герман, прошу тебя, не надо, - и я, подойдя к нему, сильно прижал юношу к себе, - успокойся, не надо, Герман. Ты ещё долго будешь работать со мной. За это время я постараюсь тебя научить очень многому из того, что знаю сам, и тому, что необходимо тебе.
– Благодарю, Учитель! – в глазах Германа, обращённых ко мне, светилась признательность и искренняя благодарность.
Обнимая юношу, я вспомнил Бена. Мне подумалось: то, что я не дал ему, я дам Герману. На этом наш разговор был окончен. Лишь спустя ещё несколько месяцев мы вернулись к разговору, начатому мною.
– Знаешь, Учитель, - как-то сам начал Герман, - я давно хотел поговорить с тобой, только всё не решался. А теперь мне кажется, что я могу свободно говорить о своём прошлом. Воспоминания уже не ранят меня так, как раньше.
– Я говорил тебе, что со временем у тебя изменится отношение ко всему окружению.
– Это благодаря тебе, Учитель.
– Не столько из-за меня, сколько твоё стремление стать возвышенней привело тебя к тому, что ты постиг и ещё будешь постигать. Герман, что есть путь очищения?
– Разве ты не знаешь этого, Учитель?
– Я знаю, что существует путь очищения, я знаю, что для каждого человека он своеобразен. Но близко мне никогда не приходилось сталкиваться с подобным.
– Учитель, хочешь я расскажу тебе о себе?
– Если не тяжело вспоминать…
– Я уже освободился от боли за своё прошлое. Оно со мной, но я свободен от его гнёта… Когда я прошёл Врата, там меня встречал Ведущий. Ты видел его.
– Он все эти годы ведёт тебя?
– Да. Лишь по своему усмотрению выбирает мне Учителей.
– А как же со мной?
– Тебя дали Свыше, без ведома Ведущего. Он, конечно же, знал, но не выбирал тебя. Ему указали и всё. Так вот он встретил меня и всегда был рядом или где-то недалеко.
– Откуда ты это знаешь?
– Я чувствовал его присутствие. Он и теперь часто бывает недалеко от нас. Он следит за нами, точнее за мной. Да и пусть, я не боюсь его больше… Я жил сначала с ним в его доме. Он не позволял мне никуда выходить, а когда я попросил его увидеться с родными, он отказал мне в просьбе.
– Почему?
– Я на особом положении. И до сих пор я никого не видел из своих. Таково наказание осуждённых в изгнание, идущих по пути очищения.
– Я даже и не знал об этом обстоятельстве.
– Скоро будет снят этот запрет с меня. Мне говорил про это сам Ведущий.
– Герман, расскажи мне о пути очищения.
– Это трудно объяснить словами, но я попробую. Понимаешь, остаёшься один и живёшь отведённый тебе срок я не знаю в каком мире. Трудно даже описать всё происходящее, потому что теряешься, где реальность, а где преследующие видения. Здесь всё учитывается: каждый шаг, поступок, каждое слово. Надо во всём контролировать себя. Ошибся – обстановка ухудшается. Поступил благоразумно – становится немного легче.
– Что именно делал ты?
– Я не совсем помню. Так, лишь отдельные моменты, когда разум прояснялся и возвращалось нормальное восприятие происходящего. Всё как в кошмарном сне.
– Не вспоминай, Герман, это мучительно.
– Если честно, то да. После этого кошмара жизнь показалась раем. Хотя длилось это не долго. Я узнал от Ведущего, что на мне запрет: видеть родных не могу. А потом он отдал меня Учителю.
– Чему он тебя обучал?
– Да так, разному. Многое я уже умел. С одеждой вот долго не получалось, ничего научился. Потом он меня дома строить учил, а затем превращать в прах. Интересно. Только холоден он со мною был, во всём строг. Ничего лишнего не спроси – не скажет.
– Его работа такая, Герман.
– А потом ещё три Учителя было. Они отдельно занимались со мной, сменяя друг друга время от времени. Мне хотелось общаться с людьми, а я был заперт в домике Ведущего. Дальше его сада выйти не мог, даже если и очень хотелось. Меня что-то неведомое удерживало. Что спасало – библиотека Ведущего. Когда уходил Учитель, я брал книги и читал. Читал всё подряд, что попадалось.
– А как же с поэзией?
– Не знаю. Само пришло. От тоски и одиночества, наверное. Состояние такое было – вырваться бы из заточения и парить высоко-высоко, глядя на Землю сверху. В такие минуты на душе легче становилось. Я представлял себе то, что мог бы увидеть. Порой мне действительно казалось, что я лечу… Только вот выразить свои мысли не мог. Нескладно получалось. Я записывал и оставлял их…
– Герман, почему ты мне ничего об этих записях до сих пор не сказал?
– Сейчас много новых идей и слог лучше, всё то - не интересно.
– И всё же, покажи мне твои записи.
– Если ты так хочешь, Учитель, я дам тебе их. Прочти, только без меня.
– Почему, Герман?
– Мне стыдно за посещавшие меня мысли, глупости… - и Герман, положив передо мной на столик свои записи, почти выбежал в сад.
Я прочёл записи и поразился глубине их мысли. Юноша много страдал от одиночества. В этом мы были духовно очень близки.
Ненавязчиво я всё же убедил Германа вернуться к записям и обработать их. Таким образом у него родилась серия стихов, в которых жило прошлое…
Герман находился в моём доме. Я не имел права нарушать запрет и позволить ему встретиться с родными. Но я сделал для него то, что мог. Я показал ему тех, кто остался на Земле, и тех, кто уже жил здесь. Я не пытался его изолировать от общества, если ко мне кто-то приходил, или я шёл куда-то, Герман всегда был со мной. Его Ведущий не одобрял моего метода работы, тогда я дал запрос в Банк Космоса и получил ответ, что могу свободно обращаться с юношей, не нарушая основных запретов. Таким образом Герман получил относительную свободу. И я стал брать его везде с собой. Мы много путешествовали с ним по разным мирам. Часто бывали и на Земле, обходя лишь места, где он мог бы встретиться с родными.
Герман быстро всё схватывал на лету. Его поэтический слог восхищал меня. Во многом он превзошёл своего Учителя. Можно было и завершить обучение, но я находил разные предлоги, чтобы ещё хоть ненадолго удержать его рядом с собой. Я очень сильно привязался к Герману.
И вот мне пришла информация: дать полный отчёт о проделанной работе. Это означало только одно – моё время истекло… Герман уйдёт от меня. Единственное, что меня утешало, это то, что юноша окреп духом, приобрёл много знаний и опыта жизни. За двенадцать проведённых вместе лет, я дал ему всё то, что только позволял мне Банк Космоса, обходя запреты, установленные Свыше.
Через месяца полтора, когда был отослан последний отчёт, мы расстались с Германом. Правда не навсегда. Через несколько лет мы встретимся снова, но тогда об этом мы и не думали…
Когда мы расстались с Германом, у меня осталась некая особая привязанность к Земле. Мне нравилось сходить на Землю и бродить, где придётся. Мне было странно такое влечение. И всё же что-то незримое меня тянуло туда, оно было выше моих сил…
Я не был уже одиноким здесь. Прошло более века, как я живу в этом мире. Пришли мой отец и сестра, мама и она же дочь Анны. Мама прожила на Земле не долгий век, оставив троих детей подростками, она вернулась к отцу, сохранив свой прежний облик. Собрались все близкие. Мы были счастливы! Чего можно желать ещё, ведь мы все были снова вместе!
А меня же что-то незримое тянуло на Землю. В свободное от работы время я спускался на Землю и искал. Да, меня преследовало чувство, что я ищу! Но что я мог найти?!.

И вот в двадцатом столетии в начале восьмидесятых годов на земле Казахстана в пригороде крупного города однажды зимой… Я проходил мимо небольшой школы. Дети играли в снежки. И… в какой-то миг девчушка в профиль ко мне показалась до боли знакомой. Я отшатнулся от поразившего меня сходства. Но это только миг! Нет, она не была похожа на ту, что причинила мне столько боли… Мне показалось… Я не мог оставаться здесь больше. На меня нахлынуло множество противоречивых чувств. Я вернулся домой. Я долго не мог овладеть собой, не мог найти себе места. Ни¬кого не хотел видеть, избегал любых встреч. Некоторое успокоение лишь приходило в моём излюбленном месте уединения, и то ненадолго.
Чувство, переполняющее меня, не давало мне покоя. Я не мог найти этому чувству имя. Так не могло продолжаться… И вот я вновь на Земле. Я долго искал её, ту, что поразила моё воображение. Хотя на поиски ушло всего около недели, мне эти дни показались вечностью. И всё же я нашёл её!
Девчушка-подросток! Она стала занимать все мои мысли, и я часто, очень часто спускался к ней и ради неё на Землю… Это поселение в горах стало для меня родным…
Бабушка, мама и отец были шокированы моей страстью. Меня поддержала сестра Анна, а Учитель мне сказал:
– Ты нашёл то, что искал. Сбереги своё счастье.
И действительно, я был счастлив! Мир мне показался иным – краски стали ярче. И моя спутница многих лет Грусть оставила меня… Всё стало иным, потому что ко мне пришла Любовь!
Сбылись слова Всевышнего. Я нашёл её Здесь! В этом мире, хоть она и жила на Земле. Я бережно хранил в сердце милый образ. Я что-то должен был делать для неё, но не знал, что… Заметив в ней богатое воображение и целый мир фантазий, я сделал на неё запрос в Банк Космоса. Втайне от меня то же самое сделал и Учитель.
Ответ, видимо, мы получили в один день.
– Николай, я не знаю, как ты воспримешь то, что я скажу тебе, но мне пришёл ответ на запрос. Очевидно и ты скоро получишь информацию…
– Ты хочешь сказать, что у меня новая ученица?
– Ты уже знаешь?
– Да, Учитель, я знаю, о чём ты хочешь сказать. Я тоже дал запрос и получил ответ.
– Ты рад?
– Безумно рад! Я бесконечно счастлив!
Неполных десять лет она была моей ученицей. Я работал с ней с особым желанием. Она была для меня частью моей жизни. И я отдавал ей всю свою нежность. Долгое время не решался взглянуть на неё, как на душу. Однажды… мне показалось, что милая девушка с золотистыми волосами, которую я встретил в стране Грёз, очень близка и дорога мне. Я чувствовал к ней любовь. Такое открытие меня озадачило. И я следил за ней, стараясь быть незамеченным. Я шёл за ней тенью, пока она не вошла в тело; ошибки не было – это была она! Вот так я впервые встретил её дух.
Я недооценил хрупкую девочку… Её дух очень силён! Я знал о ней, как считал, всё, но ошибся. Мне была известна только её земная жизнь. О прошлом я ничего не знал. Мне не давалась о её прошлом никакая информация, и я решил, что в теле она живёт первую жизнь. Как же я ошибся!
Я посещал страну Грёз и наблюдал за ней. Мне казалось, что она ничего не подозревает. Однако…
– Скажи, как долго ты будешь таиться от меня? – обратилась она ко мне, появившись внезапно рядом со мной в тот миг, когда я потерял её из вида.
– Я не хочу тебе боли, поэтому шёл рядом, не открывая себя.
– Но я с самой первой встречи в стране Грёз тоже ищу тебя.
– Ты ищешь меня? – я был удивлён. – Зачем?
– Мы духовно очень близки. Ты притягиваешь меня. И я знаю, что ты помогаешь мне.
– Помогаю?
– Ну да, ты мой Учитель.
Я был шокирован её ответом. Откуда она могла это знать? Я постарался овладеть чувствами и мыслями, снедающими меня в этот миг массой противоречий.
– Учитель работает, а не помогает…
– Не лукавь, - она перебила меня на полуслове и посмотрела так, что мне показалось: она видит меня насквозь, - ты не только работаешь со мной, но и заботишься обо мне, потому что я небезразлична тебе. Ты радуешься, когда видишь меня.
– Не буду скрывать. Ты права, и для меня ты больше, чем ученица. Но скажи, откуда тебе известно, что я твой Учитель?
– Мне не составило труда узнать об этом. Не спрашивай, как, я едва ли смогу тебе ответить. А вот о твоих чувствах ко мне… - она на миг осеклась и твёрдо с уверенностью взглянула мне в глаза, добавив: - Они взаимны. Прощай, мне пора!
Я не мог двинуться с места. Не ослышался ли я, не пригрезилось ли мне всё происходящее? Нет, всё было реальностью! Мы ещё несколько раз встречались с ней в стране Грёз. Какое же это было счастливое время для меня. Но не долгим оказалось счастье…
Из Банка Космоса мне пришло предупреждение, что я могу лишиться работы со своей ученицей, так как вошёл с ней в тесный контакт. Я знал о таком запрете и всё же нарушил его. После предупреждения я ещё раз искал встречи с ней. Я должен был объяснить ей причину, почему мы не должны более видеться.
– Это значит, что мы больше никогда с тобою не встретимся? – в её голосе звучала боль.
– Нет, что ты! Милая моя, я буду работать с тобой, как и раньше, воздействуя со стороны. Так лучше для нас обоих. Иначе я могу потерять тебя навсегда. Понимаешь?
– Да, конечно, понимаю. Но я уже не смогу забыть тебя. Твой образ будет жить со мной, во мне.
– Милая, я не знаю, на какое время нас разлучают, мне было сказано в предупреждении не видеться с тобой до определённого Свыше срока.
– Что это значит? – в её глазах мелькнула радость и надежда.
– Если б я знал! …
– Значит у нас есть надежда на будущее. Николай, я сохраню в себе твой образ, пронесу его через годы. А теперь оставь меня. Я не желаю тебе неприятностей по работе. И до встречи…
– До встречи…

Она оказалась во много раз сильнее меня духом! Я чувствовал, что сказал и объяснил всё, что был должен, но во мне не было силы первому сказать ей: «Прощай». И она это сделала за меня.
Мы расстались почти на десять лет. Конечно, я работал с ней, заботился, но мы не виделись. Точнее, я мог её видеть, она же меня – нет…
Я настолько проникся её образом, что жил её миром, её восприятием жизни. Вместе с нею и радовался, и грустил, и переживал…
Во всех мужчинах, встречавшихся на её пути, она пыталась найти меня. Я видел и знал это, но ничего не мог сделать, чтобы хоть как-то облегчить ей внутреннюю борьбу с самой собой.
Милая моя, она жила глубоким внутренним миром, в который редко кого впускала, а если, впустив, потом теряла, то очень долго и болезненно переживала потерю. Тайно и безответно она влюблялась. Не находя в избраннике ничего общего со мной – разочаровывалась и от этого сильно переживала. Мой образ хранила её душа. А сознание металось от противоречивых чувств…
И вот однажды мне пришло Свыше через Банк Космоса сообщение, что я могу вступить в прямой контакт со своей ученицей. Запрет на встречи снят. Мы должны донести до людей очень важную информацию. И с этого момента будем работать вместе в любое время дня и ночи…
Как же мы были счастливы!
Но её жизнь шла своим чередом. Много из наших встреч она не помнила, лишь отдельные моменты. И тогда в её устах рождались прекрасные стихи. Она силою слога превзошла меня. И, работая с ней, я многому учился сам.
Изредка я приходил к ней, и мы вместе проводили счастливое время. Я много рассказывал ей об Учителе, Николосе и Одине. Ей было интересно увидеть сад и цветник, где растут говорящие цветы.
Выбрав момент, когда Лючия на несколько дней уходила к своим родителям, мы побывали у Николоса в гостях.
К дому мы шли через поле пшеницы. Ветер развивал материю её голубого платья. От ходьбы и ветра выбивалась прядь волос: золотистые они становились ещё ярче в отливах пшеницы. Её щёки зарумянились. Подходя к дому, мы оказались возле колодца.
– Давай попьём воды, Николай. Иначе я сгорю от жажды, - и она сама стала поднимать ведро с водой из колодца.
Подойдя к ней, я помог. Она жадно пила воду.
– Нам ещё долго идти?
– Нет, домик не виден из-за зелени деревьев.
– Так вот здесь уже начинается владения старца Николоса?
– Да. Я попросил его принять прежний облик старца, чтобы ты увидела его таким, каким я его встретил.
– Идём быстрее, это так интересно! – и она быстро зашагала по дороге к дому.
– Ей немного не повезло, в этот день ни один цветок не спел песенки. Но Николос показал уже срезанный цветок. Каким же счастьем светились её глаза. Сколько же было радости и впечатлений!
Николос почивал нас чаем на травах и душистым мёдом. Мы сидели за столиком в саду, где насвистывал соловей. Время летело быстро. Нам пришла пора возвращаться…
Несколько раз мы бывали с ней у меня дома и, уходя на озёра, катались на лодке. Однажды она танцевала для меня. За время танца на ней несколько раз менялась одежда. Она была божественно прекрасна. Никогда не забуду этого танца, когда движения сливаются воедино с музыкой и роднятся с состоянием души, а одежда отображает настроение и дополняет линии движений!
Мы побывали и у Одина на Радужной. Я не смогу забыть этот день. Под раскидистыми деревьями возле дома была натянута полотняная кровать-качалка. Один ненадолго отлучился, попросив меня:
– Николай, если не трудно, сходи на рынок. Я не ждал гостей; возьми, что посчитаешь нужным, я быстро вернусь.
– Хорошо, Один, мы подождём тебя.
Она осталась отдыхать возле дома в кровати, натянутой между деревьев, а я сходил на рынок.
– Николай, что же ты так долго! Я ждала тебя и мне казалось, что ты не вернёшься…
– Как же я мог тебя оставить…!
Когда вернулся Один, нам пришла пора возвращаться. Мы немного поговорили и… она вернулась на Землю…
Помню, как мы гуляли по лесу, и я решил показать чудесный родничок леса! Его жемчужину! Прекрасную и неповторимую. Мы подошли к родничку. От воды шла ощутимая прохлада. Рядом с родничком стояла кружечка из бересты. Я зачерпнул воды. Немного отпил и протянул ей.
– Николай, что это?! – взяв из моих рук кружечку, удивлённо воскликнула она.
Да и было, чему удивиться. Чаша родника наполнялась по капле. Капельки жемчужинами падали с каменистого выступа над родничком. Она, очарованная увиденным, затаив дыхание, следила за капелькой, падающей в чащу родничка. Упала ещё одна жемчужинка и… тишина.
– Я никогда не видела подобного! Какое же это чудо!
– Ты рада… Я знал, что ты удивишься родничку.
Ещё мне вспоминается встреча, когда мы бродили у реки. Посмотрев на водопад, мы поднялись вверх по течению. На лугу было много цветов, они благоухали, над цветами порхали бабочки.
– Николай, давай немного отдохнём здесь.
– Если ты хочешь, я не возражаю.
Она склонилась над прекрасным лиловым колокольчиком, вдохнув его аромат, а меня осенила мысль сделать из цветов венок для неё. И я воплотил в жизнь свою затею.
Я хотел одеть ей на голову, но она отстранила мою руку, сказав:
– Не надо, Николай; есть такая примета – к разлуке дарят венок. А я не хочу с тобой расставаться.
– Я не знал…
– А мы его продадим воде, пусть она его примет в дар от нас, - и бережно опустила венок на гладь воды. Лёгкое течение понесло венок к водопаду…

Как много всего пережито! В моём сердце жила с радостью боль… К ней пришла любовь на Земле. В чём-то она в своём избраннике видела меня. Она тянулась к нему и сердцем, и душой. Она металась, мучилась от внутренней борьбы. Видя её муки, страдал и я. Страдал потому, что ничего не мог изменить в происходящем и никак не мог на неё воздействовать, чтобы облегчить переживания. Я боялся её потерять…
Что-то вмешалось в её жизнь Свыше. Они не ругались, но… расстались. Мне стыдно признаться в своём эгоизме, но глубоко внутренне я был рад, что он ушёл от неё. Я метался и переживал не меньше чем она. Меня одолевали сомнения, но наши встречи говорили о том, что мы по-прежнему духовно близки и неразлучны, что ничто не стоит между нами.
Не знаю, зачем и почему на её долю выпало ещё много испытаний. Я знал о них, но не имел права обмолвиться даже и словом. Иначе могло всё рухнуть. Чтобы мы могли соединиться, мне было определено Свыше – стать её сыном…
О! Как я переживал и молился за неё, чтобы в час испытаний она не ошиблась, не оступилась! Она должна была пройти путь соблазна, на который не поддалась, тогда ей усложнили ситуацию, подведя события так, что она могла быть изнасилована! Я не мог этого пережить, но и сказать ей не мог ни слова. Милая моя с именем Бога на устах вышла из этой борьбы. Она осталась чиста и верна своему обету! И это для неё было не последнее испытание. Но мне стало спокойнее: самое страшное она прошла…
Как много — значит: потерять девичью честь! Женщине это дано Свыше. Переступив запретную грань – всё равно, что совершить самоубийство! Нет, переступившие грань запрета не попадают в мир самоубийц, но ломают себе жизнь и несут Карму ответственности уже на Земле, а потом и здесь, в этом мире. Те, кто по своей воле отдаётся мужчине вне брака, горько каются. Одно то, что рушится жизнь женщины на Земле, другое – она здесь проходит путь искупления. Он не из лёгких.
А как же те, кто подвергается насилию против своих убеждений? Они не несут ответственности за свершившееся, если сделали всё возможное, чтобы избежать насилия. Однако ситуация судится только Всевышним, только Он решает правоту события.
Те же, кто встаёт на путь проституции… мне претит это слово. Эти души обрекают себя на гибель. Падшая женщина и здесь остаётся падшей. Она приходит порочной, то есть не свободной от порока и продолжает свои деяния и здесь. До тех пор, пока не деградирует как личность. Если же есть шанс восстановить дух, он даётся через возврат на Землю и жизнь, полную искушений и соблазнов, чтобы полностью увериться в избавлении от порока.
Жизнь падших женщин ужасна – они не знают приюта: их жилища даже если и роскошны – всегда лишь плод воображения, а не реальность. Они заманивают жертв в свои сети, а чаще бывают сами жертвами у блуждающих и тоже падших духов, особенно если попадают в мир соприкосновения Света и тьмы.
Я и сам когда-то попал под чары падшей женщины. Изменив свой облик, она заманила меня к себе. Спасло же меня Чудо!.. Жутко вспомнить её настоящий облик… даже по прошествии многих лет.
Горек удел и пьяниц, не избавившихся от порока Зелья на Земле. Они не могут здесь жить спокойно, их преследует Дух зелья, которому они отдаются, пристращаясь к алкоголю. Освободиться от его влияния трудно! Таких людей преследует запах спиртного до тех пор, пока они не находят путь удовлетворить растущую день ото дня прихоть: во что бы то ни стало соприкоснуться с одолевающим запахом. Путь к удовлетворению прихоти прост – Земля!
Дух, одолеваемый духом зелья, спускается на Землю и находит человека, употребляющего именно тот спиртной напиток, запах которого преследует его самого и пристраивается к нему. Становиться блуждающим духом! Человек пьёт, а дух через него вдыхает пары зелья, чем вынуждает человека пить всё больше и больше, и чаще.
Блуждающий дух постепенно деградирует и разрушается как личность. Но человек, к которому он пристраивается, тоже деградирует по-своему на Земле: меняется его облик, образ жизни и многое другое… Возле одного человека может собираться до десятка, а то и более блуждающих духов. Часто такой человек обречён на гибель.
Не все пьяницы, придя в этот мир, обречены на гибель. Есть души, которые через возврат на Землю полностью восстанавливают свой дух.
Шанс к возрождению даётся каждому. Используя его, можно обрести жизнь, а можно и усугубить своё положение. Жизнь на Земле полна соблазнов…

Мои переживания доводили меня до отчаяния, в такие минуты я удалялся в излюбленное место уединения у реки, только там обретал успокоение. Я знал, что самое тяжёлое для неё позади, но предстояли и другие события…
Теперь уже все переживания позади. Она осталась верна своему обету и встретила человека, моего будущего отца, с которым чистой пошла под венец.
Я не хочу рассказывать о том, как душа воспринимает зачатие, готовясь к переходу на Землю.
Своих родителей я знал, мне предстояло выбрать путь на Земле. Из семи предложенных мне вариантов я выбрал три и составил для себя единый путь. Возможно и такое, хотя чаще выбирается уже готовый вариант.
О своей грядущей Земной жизни я не имею права говорить, чтобы избежать перемен. Всё, о чём могу поведать – мне в этой жизни очень часто не хватало решительности, а с нею и мужества. Я часто метался, сомневался… Поэтому, идя на Землю, я ставлю перед собой задачу – быть сильным, стойким, решительным, мужественным. Одним словом – мне необходимо укрепить свой дух, закалить себя и воспитать в себе силу воли. Это не значит, что я совсем безволен, иначе мне не доверили бы работу Учителя, но я хочу приобретённые за годы черты характера сделать более устойчивыми.
При выборе жизненного пути определяется и срок или дата прихода на Землю. Исходя из которой вычисляется момент зачатия.
В момент зачатия между душой, идущей на Землю, и родителями устанавливается некая связь, которая сохраняется до смерти с матерью. С отцом же ниточка, связывающего его и плод, обрывается в момент родов. При этом отец не теряет с ребёнком ни кровного, ни духовного родства. Всё сохраняется. С матерью же эта связь более прочна: она существует в астральном виде и тянется от пупка ребёнка к матери, на каком бы расстоянии они ни находились. Эта связь прерывается лишь со смертью одного из них. Одним из основных предназначений женщины на Земле – полностью и всецело посвятить себя воспитанию детей. Поэтому так сильна связь между ней и детьми. Отец, конечно, тоже должен воспитывать своих детей. К тому же мужчина несёт полную ответственность за рождённых от него детей, даже если он и не знает о таковых. Это усиливает его ответственность за брошенное семя, потому что мужчина, как и женщина, должен соблюдать чистоту плоти.

Так вот, в момент зачатия образуется связь между родителями и душой, идущей на Землю. Между мной и родителями тоже образовалась такая связь. Изменилось ли моё состояние? Конечно да! И очень сильно!
Душа, идущая на Землю, переходит на особое положение, потому что чувствует постоянное тяготение к строящемуся во чреве матери плоду – своему будущему телу. Прихоть женщины к чему-либо – не её прихоть, а потребность плода и духа. В первом случае – необходимые элементы берутся из поступающей пищи. А во втором - потребность духа, которая возникает из-за образовавшейся связи между телами и самим духом.
При строительстве тела и его росте, дух испытывает некоторое состояние дискомфорта. У меня же возникает ощущение, что я нахожусь в некоем изолированном пространстве. Это пространство заслоняется от меня стеной: как если бы я просто стоял, а меня по кругу закладывали кирпичами, оставляя при этом некоторое пространство, чтобы я мог относительно свободно двигаться. Это только мои ощущения, моё восприятие происходящего; что совсем не обязательно для других. В первые недели беременности моя мама испытала приступы, ведущие к сбросу плода. Она ощущала боль физическую и испытывала страх потерять зародившуюся в ней жизнь. Мне же было относительно легче. Я не испытывал боли физической, боль была иной. Нить, связывающая меня с матерью, резко сокращалась, и я испытывал сильное тяготение к плоду (телу). И то некое изолированное пространство, в котором я постоянно ощущаю своё присутствие, сжималось, пульсировало вокруг меня, пытаясь повергнуть во тьму. Я ещё раз говорю, что это - мои ощущения и восприятие происходящего, что необязательно для других…
Через несколько месяцев мне предстоит путь в Долину Перехода к Озеру Забвения, а оттуда – на Землю…
Трудно сказать, что испытывает душа в момент схода на Землю. Я знаю лишь, что со стороны она смотрится маленькой звёздочкой или огоньком, движущимся по Млечному Пути к Земле.
Как соединяется душа с телом – таинство Божье. Что испытывает душа при соединении с телом? Не знаю. Но травмы, полученные телом при родах, сохраняются; они запечатляются мозгом. Значит ли это, что дух соединяется с телом ещё до выхода из чрева?..

<< На предыдущую страницу    Читать далее >>

1  2.1  2.2  2.3  3.1  3.2  4.1  4.2  5.1  5.2  6.1  6.2  7.1  7.2  8  9.1  9.2  10.1  10.2  11.1  11.2  12.1  12.2  13.1  13.2  14  15.1  15.2  16.1  16.2  17  18