1  2.1  2.2  2.3  3.1  3.2  4.1  4.2  5.1  5.2  6.1  6.2  7.1  7.2  8  9.1  9.2  10.1  10.2  11.1  11.2  12.1  12.2  13.1  13.2  14  15.1  15.2  16.1  16.2  17  18

Он молчал, а я не решался заговорить, потому что видел: Ютиш взволнован, он настроен выговориться за многие годы, может быть впервые, а мой любой неосторожный вопрос мог его сбить…
А Ютиш продолжал:
– Я всё сделал сам. Мне это не сложно… У меня богатый опыт жизни и достаточно знаний… Меня с начало забавляло, что меня зовут чудаком и рассказывают обо мне всякие небылицы, потом это стало приедаться и раздражать. Со временем во мне вырастала ненависть ко всем. Я озлобился против всех, кто входил со мной в какой-либо контакт, и я перестал общаться со всеми, кого знал. Я долгие годы жил один, как отшельник… Всё необходимое для жизни я мог производить сам, поэтому не особо пострадал от того, что был лишён возможности ходить на рынок. Общения с людьми я лишил себя сам … Так оно и произошло, как я не раз видел во сне…
Ютиш говорил медленно, словно рассуждал сам с собой. Казалось, он забыл о моём существовании. Но вот, после очередной паузы он продолжил:
– Часто я видел сон: иду по теряющейся в траве тропинке, меня мучает жажда. И вот я слышу журчание ручья или небольшой речушки. Я иду на шум и выхожу к мелкой и широкой речке. Вода чистая, прозрачная… Наклоняюсь, зачерпываю в ладони и жадно пью… Вдруг моё внимание привлекают непонятные звуки: показалось, что кто-то всхлипывает, и я не ошибся. Оглянувшись, вижу на другой стороне речушки на крупном камне хрупкую девочку лет пяти-шести. Я подхожу к ней и спрашиваю: «Малышка, почему ты здесь одна и почему плачешь?» Она поднимает ко мне заплаканное личико и жалобно просит: «Возьми меня, дедушка. Мне очень страшно…» Я протягиваю к ней руки и… каждый раз просыпаюсь на этом месте…
Он снова долго молчал и после молчания вновь продолжил рассказ:
– Всё в точности, как во сне, было и в жизни, вот уже более года назад… Я протянул к малышке руки и почувствовал на грубых руках лёгкие нежные пальчики девочки. Она не отшатнулась от меня, а тянулась ко мне… В её виде было столько трогательного, что я не выдержал. Да, я плакал, держа её на руках и шагая к дому. А бедное дитя прильнуло ко мне и уснуло, пока мы шли к дому. Конечно, я не мог её оставить… Я взял её к себе. Какое-то время она никуда не выходила далее дома и сада. Я научил её читать и писать. Она много не умела… а мне было в радость видеть её успехи. Малышка сообразительна… Я не мог держать её взаперти. Ей надо было учиться в школе, куда я её и устроил… Она зовёт меня так ласково: «Дедушка». Моя маленькая и прекрасная Леонора, она сейчас в школе и скоро должна вернуться домой. Знаешь, Николай, - обратился ко мне Ютиш, - ты очень терпеливый человек. Моё общество никто не выносит. Только вот Леонора меня любит, да Виктор не чурается, хоть и не верит мне.
– Ютиш, ты очень интересная личность, с тобой легко и интересно…
– Ты так говоришь, - прервал он меня, - потому что сам одинок. Хоть и пришло к тебе прозрение после тьмы, твоё одиночество не ушло. Оно лишь приняло иную форму: стремление соединиться со всем миром; оно в ощущении некоего единства со всем живым. А когда ты стремишься быть со всеми, хочешь ты того или нет, ты всё равно один, потому что быть сразу со всеми невозможно для человека. Это постижимо для Бога! Он - Дух и он Вездесущ. Он в каждой былинке…  А человек был, есть и будет оставаться частичкой в огромном круговороте Вселенной. Вот так-то, мил человек.
– Ютиш, почему ты вынужден жить здесь и в таком обличии? Я не хочу тебя обидеть, но твоя история заинтересовала меня.
– Ты не единственный, кто проявляет ко мне подобный интерес. Но делают это чаще всего из праздного любопытства и из-за тщеславия. Ты же искренен… Я расскажу тебе, но не сейчас. Я слышу, что во дворе шалит моя малышка. Она сейчас войдёт в дом.
– Дедушка, это я пришла.  Можно… - она осеклась, увидев, что дедушка не один.
– Не робей, Леонора, малышка моя. Это хороший человек. Так что ты хотела?
– Приветствую! – Леонора, кивнула мне и быстро подошла к Ютишу. Она что-то тихо заговорщически протараторила ему и стояла, ожидая ответа.
Ютиш напустил на себя строгость, хоть и улыбался уголками губ. Я знал, что он не откажет ей в просьбе, хоть и хотел быть построже к ней. Он испытывающее глядел на малышку и негромко, но твёрдо сказал:
– Хорошо, ты можешь пойти, но с закатом солнца ты должна быть дома, до сумерек. Ты меня поняла?
– Да, дедушка, я вернусь пораньше. Ты не волнуйся за меня, я же буду не одна.
– Иди, - коротко ответил на её реплику Ютиш и потрепал по щеке.
Леонора звонко чмокнула дедушку в щёку и выбежала на улицу. Через несколько мгновений стихли её шажки.
– Ютиш, откуда она?
– Кто? Леонора-то? Я и сам не знаю. Когда принёс домой её, она спала. Я уложил её на свою кровать. Это я после для неё смастерил кроватку… Так она проспала более суток, а проснувшись, сразу позвала меня: «Дедушка, дедушка, ты где?» Всё, что мне удалось о ней узнать от неё же – это только имя. А ещё она рассказала мне, что купалась с сестрой и братом в реке, их имён она не помнит, а про родителей говорит, что жили они в большом доме, у них был балкон, а под ним сад. В саду фонтан, но ей не разрешали там купаться, вот она и убегала со старшими на реку. Они баловались на воде, а потом ей стало больно в ноге и темно в глазах… Больше от неё так ничего и не добился. Говорит, что когда прошла боль, она открыла глаза и увидела, что сидит на камне и никого рядом нет. Ей стало страшно и она заплакала. А потом пришёл дедушка и забрал её к себе.
– Неужели её никто не искал?
– Может и до сих пор ищут. Только ко мне никто не обращался, ничего не спрашивал, а я не могу выйти из города, разве что только побродить в его окрестностях…
– Почему так, Ютиш?
– Я обещал тебе рассказать свою историю. Хочешь, слушай, хочешь – нет.
– Что ты! Мне в самом деле интересно. Я ещё ни разу с подобным не сталкивался.
– Это и не мудрено. Сколько ты живёшь в этом мире? Год? Два? Не больше… И ранее никогда здесь не был.
– Ты прозорлив, Ютиш! Так оно и есть.
– Я не спрашиваю ничего о тебе, потому что многое вижу сам. Мне этого достаточно, чтобы понять тебя и твой интерес к моей персоне… То, что я здесь – это мне в наказание за содеянное…
– Ютиш, как долго ты живёшь таким образом?
– Чего таить, доходит третий десяток лет. Осталось почти столько же. Так что моя малышка успеет вырасти с дедушкой.  А когда изменится мой вид и образ, она уже будет взрослой и всё поймёт, - с грустью проговорил Ютиш.
– Ты хочешь её воспитать?
– Да. Даже если её будут забирать, сделаю всё так, чтобы она осталось со мной. Она для меня сейчас самый близкий и родной человек.
– Ютиш, а что же всё-таки было с тобой?
– Ты сам возвращаешься к этому вопросу, значит выслушаешь всё. Я, мил человек, жил на Земле не единожды. Где только я не побывал и кем я только не был! Я прошёл и нищету, и богатство. Я познал и боль, и разочарование, мне знакомы и счастье, и любовь. Я был на вершине славы, и был втоптан в грязь… На Земле я прожил девять раз.
– О!
– Да, да. Ты не ослышался – девять раз. И не удивляйся более, что я вижу тебя насквозь, я не знаю лишь самое твоё сокровенное. У меня богатый опыт жизни. Я говорил тебе уже об этом. Но продолжу: когда я шёл на Землю в последний раз, я выбрал себе самую сложную из всех прожитых судеб ранее. Я устал скитаться, мне хотелось определиться, обрести счастье и жить. У меня сильно развита интуиция, так что все ловушки и западни я обходил, если уж не с лёгкостью полёта птицы или веяния ветра, то и без особого труда. Всё складывалось хорошо: я встретил девушку, полюбил её. Она стала мне женой, подарила мне прекрасных сыновей-погодок. Далее шёл самый опасный этап в моей жизни, полный искушений и соблазнов, пройдя через который, я обрёл бы всё желаемое. Но … жизнь распорядилась иначе. По глупости во хмелю поспорил с приятелем в каком-то кабаке: он-де не сможет так просто ударить ножом человека… Оказалось - смог… Рана была смертельной, а муки недолгими.
– Ютиш, но ты же не сам оборвал свою жизнь! Это была случайность. Почему же ты так наказан?
– О, Николай, как ты ещё не опытен! На мне было много всего плохого от прошлых жизней. Были пороки и привычки, от которых я так и не успел избавиться, а здесь они вновь возобладали надо мной.
– Я знаю, что порок и дурные наклонности должны преодолеваться человеком на Земле в плотном теле, потому что с ним уходит то, что губило его. Если только в теле же и преодолеешь тягу к пороку…
– Послушай-ка, мил человек, да я недооценил тебя! Ты не так наивен, как мне показалось. Скажи, откуда такие познания, ведь ты недавно здесь, в чём сам признался?
– Я учусь в Синоде Духовного Образования.
– О! И на каком же ты уровне?
– Перешёл на седьмой, - ответил я спокойно.
– И это всего за год с небольшим? Ну ты, мил человек, далеко пойдёшь. Нечасто такие люди встречаются.
– Перехвалишь, Ютиш, не надо… - отшутился я на сказанное мне.
– Так не бывает: «Перехвалишь». Знание либо есть, либо его нет. Вот что я тебе скажу: если по окончании Синода предложат учиться дальше – не отказывайся. Иди дальше, не останавливайся на достигнутом, постоянно совершенствуй себя. В этом прогресс Вселенной.
– Я и не думаю оставлять учёбу. Мне она в радость. Так что буду учиться дальше, вот только немного развеюсь…
– Отдых тоже дело нужное. Да, что ещё хотел сказать, раз уж к слову пришлось… Николай, я только здесь, в уединении, понял, как низко опускается человечество, и как долго ему идти ещё, падая в вопросах морали! Но со временем начнётся возрождение! Как же мучительно это будет для тех, кто прокладывать будет путь следующим поколениям. Такие люди будут подобно мне, изгоями в обществе, непонятыми в их чистых стремлениях и помыслах к великому и возвышенному.
– Я думал над этим, Ютиш, и готов согласиться с тобой, что прозрение к людям придёт увы не скоро!
– Николай, если б знали люди, что главное для человека не его плоть, а его дух, они бы меньше заботились о ненужных благах! Стало быть, намного меньше соблазна и пошлости. Плоть?! Ненасытная оболочка, поражающая и уничтожающая.
– Я не совсем с тобой согласен, она и совершенствует дух, укрепляет его…
– Да, так-то оно так… Если только человек высокоорганизован, а не уподобляется животному, стремясь удовлетворить любую плотскую похоть. Но мы не будем спорить. Ни к чему! Мы и без лишних объяснений поняли друг друга. Ты согласен?
– Конечно, да!
– Знаешь, Николай, я давно ни с кем не был так откровенен. Рядом с тобой мне легко, и я предлагаю тебе нечто вроде сделки. Конечно, это шутка. Я хочу, чтобы ты остался на некоторое время у меня. Погости. Потолкуем. Что знаю я, научу; может и мне будет чему научиться у тебя. Как ты на это смотришь?
– Ютиш, я принимаю твоё предложение и остаюсь у тебя.
– Что ж, добро пожаловать!

У Ютиша я провёл более двух недель. У нас было много общего. Каждый по-своему был одинок, и каждый в чём-то искал и находил успокоение. Как-то Леонора уснула за столом – пока Ютиш ходил за своим излюбленным напитком, она, прислонившись к стене, заснула.
– Устала, малышка, - сказал нежно Ютиш, осторожно беря её на руки.
– Чем-нибудь помочь тебе, Ютиш?
– Разбери её кроватку, - и он пропустил меня вперёд.
Я снял и сложил аккуратно покрывало, расправил тоненькое лёгкое одеяльце из красивой материи и положил небольшую подушку. Уголок наволочки был расшит затейливым золотистым узором, подобный узор я видел в первый день на рубахе Ютиша. Пока я возился с постелью, Ютиш держал девочку на руках, потом он попросил:
– Помоги мне, сними башмачки.
И вот уже малышка спит в кроватке, а мы с Ютишем вышли в сад. Дверь в дом была приоткрыта, на что Ютиш сказал мне:
– Вдруг проснётся, чтоб услышать, если будет звать. А иногда она, бывает, во сне плачет, помочь просит. Разбужу её или сама проснётся, стану спрашивать, что ей снилось, говорит: «Не помню», а сама дрожит, что листок на ветру. Знаю, не договаривает она мне, да я ничего не могу поделать, не проникну же я в её сны…
– Ютиш, а я ни разу здесь не видел снов. Почему?
– Ещё не пришло, значит, время.
– А ты видишь сны?
– Вижу, но не часто. До встречи с Леонорой мне снился один и тот же сон, с тех пор ничего более не вижу.
– Ютиш, значит ли это, что ты перестал во время сна выходить и чем-либо заниматься?
– Ты знаешь об этом?! Хотя да… Синод… Не знаю, Николай, я сейчас птица подневольная. Да и вообще видения во время сна нечасты. Этого достигают немногие… Бывает, во сне приходят откровения, вот как мне о Леоноре… К тому же выход во сне – это не совсем точно сказано. Скорее, некое раздвоение.
– Да, я согласен с тобой, просто не совсем точно выразил свою мысль. Но такое раздвоение проходят только сильные духи, а когда приходят откровения – это просто эпизод из будущего прокручивается. Во время сна на человека легче воздействовать, поэтому они и приходят как бы во сне.
– Ты хочешь сказать, что приход откровений и раздвоение – различны по природе происхождения?
– Да, это так.
– Николай, вот что значит нежелание учиться! Я не знал об этом. И всё по глупости своей. Была возможность учиться, да спесь обуяла. Я же сильный, у меня большой опыт жизни, зачем мне знать ещё что-то, мне уже известного хватает… А зря… Я только теперь, в уединении, очень много осознал.
– Это же прекрасно, Ютиш! Значит, не зря тебе дано было такое наказание. Оно пошло тебе на пользу.
– В этом ты, мил человек, прав. Только что проку в том, что я так много осознал и во многом покаялся. Мне ещё столько лет тянуть определённую мне узду. Знаешь, страшно становится, когда думаю об этом. Одно утешение сейчас – Леонора.
– Ютиш, а ты не думал, что это тебе нечто вроде награды? И в то же время – утешение…
– Думал… И благодарен Всевышнему за Леонору и за тебя тоже.
– А я-то при чём?
– Ты? Ты на многое мне глаза открыл. За многие годы я впервые по нормальному говорю с человеком и не боюсь получить оплеуху.
– Значит наша сделка состоялась? – попытался пошутить я, видя, что Ютиш впадает в плохое расположение духа, наверное от нахлынувших воспоминаний. И шутка возымела действие.
– Значит, сделка, говоришь?! Состоялась, мил человек, состоялась, - и он по-братски обнял меня за плечи. В короткий миг я заметил, как увлажнились его глаза, и в них блеснула благодарность.
Однажды у нас возник спор относительно еды. Вот из-за чего всё началось: Ютиш приготовил салат из корений спаржи, заправленной корицей, а Леонора отказалась его кушать.
– Дедушка, ну зачем ты положил в салат корицу? – спросила она, отодвигая от себя блюдечко.
– Корица – хорошая приправа к этому салату.
– Но она имеет неприятный запах…
– Леонора, оставь капризы! – слегка повысил на неё голос Ютиш.
– Но дедушка, я не люблю корицу…, - жалобно проговорила девочка, готовая вот-вот расплакаться.
– Хорошо, не хочешь – не ешь. Иди, там в блюде есть ещё не заправленный ничем салат. Возьми и делай с ним всё, что захочешь, - строго приказал малышке Ютиш.
Леонора со счастливым личиком соскользнула с табурета и почти бегом направилась в маленькую боковую комнату, которая служила чем-то вроде кухни, где готовилась еда. Через несколько мгновений она появилась с блюдцем в руках и торжественно прошествовала к столу. Ютиш укоризненно посмотрел на неё и шумно втянул в себя воздух.
– А тмин и чесночные семена вкуснее? – спросил он девочку.
– На вот, отведай, дедушка, - не растерялась малышка и протянула блюдечко с салатом Ютишу.
– Нет, не хочу. Ешь сама, - Ютиш отклонил протянутое угощение и повернулся, чтобы добавить себе ещё салата с корицей.
В этот момент Леонора наклонилась ко мне и заговорщически шепнула:
– Он не любит запах чеснока, поэтому считает вредным. Хочешь попробовать?
– Ох, девчонка, ты сообщников себе ищешь? – услышав последнюю реплику, нарочито сказанную громко, парировал Ютиш.
Леонора смотрела с интересом на меня.
– Давай попробую.
Леонора часть салата со своего блюдечка отложила мне и снова полушёпотом:
– Он только вид делает, что сердится. Я его знаю.
– О чём это вы переговариваетесь? – спросил Ютиш.
– Я говорю, что вкусней, а ты мне не веришь, - быстро отреагировала Леонора.
Я усмехнулся: Леонора подшучивала над дедом. Салат, заправленный Леонорой, имел своеобразный вкус и был вкусен, как и салат с корицей. Мне понравились оба блюда. Ютиш наблюдал за мной и ждал моей оценки.
– Знаешь, Леонора, - я специально обратился к ней, а не к Ютишу, - салаты и тот и другой - оба вкусны. Каждый имеет свой привкус.
– Значит тебе понравилось?! Я же говорила тебе, дедушка! А ты мне не веришь… - торжествовала своей маленькой победой Леонора.
– Так вот как! Вы сговорились!
– Вовсе нет, тебе показалось, - ответил я Ютишу.
– Знаю-знаю я вас, а о чём шептались? Я же видел, - Ютиш шутил, чтобы порадовать малышку.
– А вот и нет, не сговорились! Николай сам всё так решил, - не унималась девчушка.
Пока мы перепирались, всё было съедено и выпито. Ютиш подвёл итог:
– Леонора, девочка моя, убери со стола, а мы с Николаем в саду потолкуем.
– Хорошо, дедушка, я всё сделаю.
Девчушка стала убирать со стола, а мы с Ютишем вышли в сад.
– Знаешь, Николай, спаржа с корицей - это изысканный вариант салата. Другие добавки ни к чему, они только убивают весь вкус.
– Ну почему же, Ютиш? У каждого свой вкус. И каждый волен в выборе еды…
– Да это так, но мне кажется, что искажать классические блюда ни к чему.
– Ютиш, это не искажение, а лишь различные варианты одного блюда. Вот и всё. Спаржа с корицей останется спаржей с корицей. От того, что будут использоваться другие специи, вкус салата из спаржи с корицей не изменится.
– Николай, как ты не понимаешь, что изысканность во всём, даже в еде, прививается с детства.
– Ты имеешь в виду Леонору? Разве она не знает принятых норм порядка?
– В том-то и дело, я пытаюсь привить ей хорошие манеры…
– Вкушение спаржи ты считаешь одной из хороших манер? – удивился я.
– А почему нет? Ведь это изысканный вариант блюда! – в свою очередь, недоумевал Ютиш.
– Ютиш, пойми, что если человек разборчив в еде, в одежде - это хорошо. Нельзя уподобляться животному. Хотя и животное не станет есть что попало.
– Смотря где и какое? – С иронией сказал Ютиш.
– Но речь сейчас не об этом. Я о воспитании Леоноры. Совсем необязательно навязывать ей свои взгляды на жизнь. Куда лучше было бы высказывать различные точки зрения, приводить различные примеры, давая тем самым ей возможность выбора.
– Ты действительно так считаешь? – внимательно глядя на меня, спросил Ютиш.
– Так оно и есть. Ребёнок должен формироваться как личность с детства. Надо расширять его кругозор, а там уж он пусть сам решает, что ему более предпочтительно.
– А если будет проявляться склонность к пороку? Тогда как быть?
– Ютиш, с этим надо бороться. Но по этому поводу не дашь строгих правил и указаний. Их просто нет…
– Тогда как же быть?
– Для каждого случая и для каждого ребёнка должен быть исключительно индивидуальный подход.
– Вот оно что! Я совсем оказывается ничего не смыслю в воспитании детей? Николай, а у тебя откуда такие познания? Ты воспитывал детей? Сколько их у тебя было?
– Ни одного, Ютиш…
– Как так?
– Я не успел обзавестись детьми. Слишком рано ушёл в мир иной.
– Я не хотел причинять тебе боль. Не огорчайся. Я больше не коснусь этой темы.
– Отчего же? Если есть проблемы, я рад помочь. А что касается меня, то есть боль и хуже, но…
– Не надо вспоминать о плохом. Лучше жить с надеждой на хорошее в будущем. Очень важно не потерять Веру и Надежду, в чём бы они не проявлялись.
– Хорошо бы иметь и третье – Любовь!
– Любовь?! – воскликнул Ютиш.
– Да, прекрасно если есть и Надежда, и Вера, и Любовь…
– А у тебя их нет? – спросил Ютиш и тут же продолжил: - Хотя глупо задавать такой вопрос, и всё же… Николай, почему ты один?
– Я не был женат…
– Это не главное, разве ты никого не любил?
– Любил и люблю…
– Ты здесь, а она ещё на Земле?
– Нет, она на много раньше пришла сюда.
– Значит что-то произошло?
– Я не знаю.
– Совсем ничего не знаешь о ней?
– Вот именно. Ничего. Я пытался её найти, но всё тщетно. Я чуть было не погиб сам, но её не смог найти, - впервые за много времени я относительно спокойно говорил о Тамаре, о своих неудачах в её поисках, во мне явно произошли перемены.
– Странно… Ты ведь можешь свободно передвигаться и не только пешим!?
– Да, но мои поиски не принесли мне никаких результатов.
– Значит здесь во всём повинна она сама, - как бы просто вслух высказался Ютиш.
– Как это повинна она? – не понял его я.
– Очень просто. По какой-то причине она не хочет тебя видеть, вот и ограждает себя некой стеной, сквозь которую ты не можешь пройти. Сталкиваясь с выставленным для тебя заслоном, ты попадаешь куда попало. Не делай этого более, Николай, мой тебе в этом совет. Подобные препятствия опасны.
– Я научен горьким опытом, и давно отказался от её поисков.
– Разумное решение.
– Ютиш, а ты встретишься со своей женой?
– Я не знаю этого, Николай. Подобное от меня сокрыто. Я даже не знаю, что будет со мной по истечении определённого в изгнании срока.
– Извини, что спросил об этом.
– Ничего! – бодро ответил Ютиш, - откровенность за откровенность. Но и носы нечего вешать. Не надо унывать! Идём лучше выпьем чего-нибудь освежающего, да и отдыхать пора.
Пока мы спорили о еде, о воспитании детей, делились сокровенным, незаметно подкрались сумерки. Потянуло прохладой из долины. И мы решили вернуться в дом. Ютиш подошёл к Леоноре, поправил одеяло, сползающее на пол, и, глянув на меня, сказал:
– И нам пора отходить ко сну.

Между разговорами мы работали в саду. Ютиш содержал свой сад в идеальном порядке. Но были и недочёты.
– Ютиш, почему ты на одной клумбе высадил розы и гвоздики?
– Очень неплохой замысел, только вот гвоздики почему-то чахнут. А так алые розы в окружении белых гвоздик – прекрасно смотрятся.
– Ютиш, ты не достигнешь замысла, хоть идея и хорошая.
– Почему?
– Роза – королева цветов. Гвоздики можно назвать её придворными дамами. И вот скажи мне, Ютиш, всегда ли королева ладит со своими приближёнными дамами?
– Нет, но причём здесь цветы?
– А при том, что они плохо уживаются друг с другом, когда растут вблизи. Ты можешь сделать чуть иначе и всё будет в порядке.
– Что ты имеешь ввиду?
– Немного удали гвоздики от роз, сделав меж ними разделяющую полосу из низеньких трав. И твой замысел воплощён!
– Николай, цветы-то в Синоде надеюсь не изучают? – спросил меня Ютиш.
– Почему ты так решил?
– Думаю, что есть науки более важные, чем изучение растений и всякой живности.
– Вовсе нет. Этим занимаются на Земле, это же изучают и здесь.
– А есть ли какая-то разница в изучении?
– Вся разница лишь в том, что сделав открытие здесь, человек идёт на Землю и воплощает идею в жизнь. Продвижение науки на Земле происходит под влиянием Космоса. Только увы, открытия часто используются не по назначению. Это понимаешь лишь здесь, на Земле же всё воспринимается несколько иначе.
– О, Николай, как же я наивен!
– О чём ты, Ютиш?
– Да всё об учёбе! Вот что значит нежелание учиться. Я не знаю даже самых элементарных вещей.
– Если будет возможность учиться, используй её.
– Вот именно, если будет…
Ютиш был сокрушён своим открытием: он был необразованным. Мне это показалось странным, ведь, по его рассказу, где и кем он только не был. Неужели ему ни разу не было предоставлено возможности учиться? Об этом я и спросил Ютиша. На что он мне ответил:
– Была возможность учиться. Я и учился. Но не вникал в глубину наук, хватая лишь верхушки, думая обойтись и тем, что знал. У меня никогда не было желания учиться. Если что и учил, то только по необходимости. Да и знания не задерживались надолго.
Страшно быть необразованным! Это даёт о себе знать рано или поздно. Хорошо, если есть возможность наверстать хоть немного из упущенного. А если такой возможности нет?.. Не всегда обязательно очень сильно углубляться в изучение сразу в нескольких направлениях. Кругозор должен быть обширным, а вот знания хотя бы чего-то незначительного, но полные, должны быть. Что определяет культуру человека? Его воспитание и образование…
Вот в такие размышления я был погружён, прочищая арык.  Ютиш же, я видел, сидел возле куста роз, окружённого чахлыми гвоздиками, погрузившись в раздумья. Как он подошёл ко мне – не заметил, отдавшись на волю мыслей.
– Николай, - негромко позвал меня Ютиш.
– …
– Николай, ещё раз окликнул он меня.
Я оставил работу и подошёл к нему.
– Бросай ты эту затею – чистить арыки. Пошли лучше по саду пройдёмся. Может, ещё подскажешь мне что. Ты, наверное, уже приметил изъяны, - увлекая меня за собой, говорил Ютиш.
– Да, приметил. У тебя сад заросший сильно. Негоже так.
– Деревья-то не густо растут. Как же он заросший?
– Ты скажи мне, яблоки ты какие собираешь?
– Как какие? Спелые. Вкусные.
– Да я не это имею в виду. Они постоянно у тебя крупные?
– Нет, пока деревья были моложе, и яблоки были крупнее, а в последнее время мельчают.
– Уход за ними особый нужен…
– Да разве я плохо за садом ухаживаю? – возмутился Ютиш. – И воду-то вон откуда проводил, в камнях углубления долбил, арык делал…
– Ютиш, ты не понял меня. Я говорю: уход за деревьями особый нужен. Понимаешь, особый! Обрезать деревья надо, чтоб были не так густы.
– Зачем обрезать?
– Больше света будет попадать на яблоки, больше питания будут получать, значит, и крупнее расти будут.
– А ты знаешь, как надо ветви резать?
– Знаю, идём, покажу.
Я объяснил Ютишу, как делается обрезка, почему и какие удаляются ветви. Немного мы поработали вместе.
– Скажи, Николай, где ты этому научился?
– Ещё будучи ребёнком, мне нравилось гулять в саду возле дома, я видел, что делает Агафон с деревьями. А детство, сам знаешь, любопытное. Вот и спрашивал у него, что да как. Сам пробовал. Хоть и ворчал на меня Агафон, а всё же не прогонял. А потом уже здесь доучивал то, что знал и что забыл.
После мы с Ютишем и его цветник перепланировали: по-иному подобрали и разместили цветы, чтоб, куда ни глянь в окно, всегда глазу было радостно от цветения прекрасного творения земли. Примерно так высказался мне Ютиш.
Время шло быстро. Я не отдавал себе отчёта в том, сколько я уже живу у Ютиша. За всё это время я ни разу не спустился к Виктору, и он ни разу более не заходил… Мне не сиделось долго на одном месте, сердце жаждало всё нового и нового. Поэтому я решил, что мне пора распрощаться с приветливым хозяином маленького домика на скалистой горе, с маленькой чудной девочкой Леонорой. Я к обоим привязался, и чем больше оставался в их кругу, тем более остро осознавал, что мне будет труднее с ними расставаться. Да и Леонора тянулась ко мне. Иной раз, задавая не по-детски серьёзные вопросы, она ставила меня в тупик, потому что я не знал, как объяснить ребёнку… Всё, что мне оставалось – разговаривать с ней как со взрослым человеком. Вот что она мне преподнесла однажды:
– Скажи, Николай, а что за тёмный колодец, через который люди летят?
– Колодец? – переспросил её я.
– Да, тёмный и длинный. Когда летишь по нему, кажется, что где-то там вверху солнечно и тепло…
– Леонора, а когда ты это видела? – спросил я, стараясь оттянуть время, чтобы подобрать слова, которые были бы ей понятны, к тому же мне было интересно узнать, что ещё она помнит, ведь насколько я понял, она не поняла или не осознала перехода из мира в мир.
– Давно. Я летела как птичка. А рядом со мной летела старая ворона…
– Ворона? – перебил я Леонору.
– Ну да, ворона… Нет, не ворона, бабушка, похожая на ворону. Мне было страшно, и я хотела к маме… Потом она куда-то в сторону улетела, а мне стало тепло-тепло и захотелось спать. Когда я проснулась, за мной пришёл дедушка.
– Леонора, через колодец проходят все люди, когда идут из одного мира в другой.
– Но я не шла, а летела!
– Это всё равно: шла ли ты, или летела, ты двигалась, - не знаю, что почерпнула из моего ответа малышка, но она больше ничего не стала спрашивать, а просто ушла.
По прошествии нескольких дней она снова вновь вернулась к этому разговору:
– Как ты думаешь, Николай, если я обратно спущусь по колодцу, меня мама возьмёт домой?
Таким вопросом я был буквально шокирован. Немного помолчав, подбирая слова, я попытался ей объяснить, что, чтобы увидеть маму, не обязательно проходить колодец, есть другой путь. Но, придя к маме, она будет её видеть, хотя саму Леонору никто не увидит.
Малышка спросила меня:
– Никто не увидит, потому что я теперь другая?
– Да.
– А если я пойду по колодцу, что будет?
– Ты на Земле родишься маленьким ребёнком, и у тебя будут другие родители.
– А к своим я могу вернуться?
– Можешь, но ты будешь совсем другой и никто в тебе не узнает Леонору.
– Плохо…, - она задумалась.
– Скажи, Леонора, ты скучаешь по родным?
– Конечно… Дедушка добрый, он любит меня, но он не мой дедушка… Понимаешь?
– Почему ты так решила?
– Все так говорят, что он нашёл меня. И я помню, как он меня у реки забрал и к себе принёс. Я люблю его, но хочу к маме…, - со слезами на глазах она убежала.
Мы её долго не могли найти. Я рассказал Ютишу о нашем разговоре… Леонора пришла сама. Не знаю, о чём они разговаривали, но когда вошли в дом, Леонора была весёлой, а в глазах Ютиша читалось тревога.
Больше подобных разговоров не было. Леонора была весёлой и озорной. Ютиш тоже выглядел спокойным.
Когда я оповестил об уходе, Ютиш сказал:
– Я знал, что рано или поздно ты уйдёшь. Мне было хорошо с тобой. Интересно… Но удерживать тебя не стану. У нас у каждого своя жизнь. Будет время, приходи. Всегда буду рад тебя видеть…
– Николай, почему ты уходишь? Останься с нами, - причитала Леонора. В глазах малышки застыли слёзы, готовые брызнуть в любой миг.
– Мне пора уходить, малышка.
– Уже?.. Сразу сейчас?..
– Да.
Леонора заплакала и прильнула к Ютишу. Мне было больно расставаться с ними, и, коротко бросив:
– До встречи, Ютиш, я ещё приду к вам; не плачь, Леонора! - я перенёсся к своему дому.

<< На предыдущую страницу    Читать далее >>

1  2.1  2.2  2.3  3.1  3.2  4.1  4.2  5.1  5.2  6.1  6.2  7.1  7.2  8  9.1  9.2  10.1  10.2  11.1  11.2  12.1  12.2  13.1  13.2  14  15.1  15.2  16.1  16.2  17  18